Биржевые «короли» начала 20 века: капиталы и судьбы. И. П. Манус и З. П. Жданов

История полна многочисленными примерами того, как люди, добившиеся успеха в самых разных областях деятельности, в силу различных причин и обстоятельств терпели неудачи и крахи. Особенно ярко это явление выражено в финансовой сфере. Колесо фортуны, вознесшее их на вершину, безжалостно перемалывало судьбы незаурядных финансистов по различным причинам. История дореволюционного финансового рынка России богата подобными примерами.

Петербургская биржа в конце 19-начале 20 века являлась ведущей организованной площадкой для торговли ценными бумагами в России. В июне 1900 г. на ней был создан фондовый отдел для торговли валютой и ценными бумагами, который подчинялся непосредственно Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов. В истории его создания отразилось стремление государства в лице министра финансов С. Ю. Витте упорядочить порядок фондовых биржевых сделок и обуздать спекуляцию с ценными бумагами, захлестнувшую столичную биржу в самом конце 19 века.

Биржевая спекуляция: мир загадочный и странный

Биржевая спекуляция представляла собой целый мир с собственными неофициальными традициями, языком и действующими лицами. Последние были представлены терминами из французского биржевого словаря: «публика» («outsiders»), «паркет» («parquet») и «кулиса» («coulisse»). Эти термины требуют расшифровки. «Публика», посещавшая биржевые торги, не была однородной по своему составу. Первую группу составляли владельцы крупных капиталов, представители крупных банков и компаний. Во вторую входили многочисленные посредники, мелкие спекулянты, для которых биржевая игра являлась профессией. Третья, самая многочисленная категория посетителей торгов составляла основную клиентуру профессиональной спекуляции, ее «жертву».

«Паркетом» назывались официальные биржевые посредники, маклеры фондового отдела биржи. Только они, в отличие от «кулисы», то есть посредников неофициальных, «биржевых зайцев», имели право заключать сделки. Следует также учитывать, что границы между ними были размыты, и вся структура участников биржевых торгов весьма условна.

Несведущий человек, впервые попавший на биржу, мог бы быть ошарашен и подавлен картиной хаоса, царившего вокруг в разгар торгов. Биржевые торги собирали не менее 300-400 человек, почти каждый из которых выкрикивал название нескольких ценных бумаг. Но хаос этот был бы только кажущимся. На самом деле, ход торгов направляла незримая, но умелая рука. Точнее, таких рук могло быть несколько, но их всегда объединяли два ключевых слова: «профессиональная спекуляция». В ее главе стояли, как правило, две-три корпорации, состоящие из профессиональных биржевиков и банкиров.

Именно они задавали тон на торгах, при помощи детально разработанной стратегии периодически устраивали «очищение желудков» «публике», устраивали ей «кровопускание». То есть при помощи специальных приемов (слухи, заказные статьи в прессе) создавали ажиотажный спрос на определенные бумаги и продавали их «публике» по завышенным ценам. Затем, когда биржа начинала «слабеть» и шло общее понижение курсов, они скупали их обратно уже по сниженным ценам. К началу второго десятилетия 20 века страсть к биржевой игре охватила практически все слои российского общества. Биржевой ажиотаж нагнетался многочисленными печатными изданиями, большинство которых являлись ангажированными. По словам очевидца, спекуляцией с ценными бумагами заразились: «аристократия, дворянство и чиновники, купцы, ремесленники, даже духовенство и монашество. Мужчины, женщины, вдовицы, девицы, чуть ли не дети».

В «мутной воде» биржевых торгов проворачивали свои операции некоронованные «короли» биржи, «злые гении» «повышения» и «понижения». Игра на грани фола, стремление любой ценой опрокинуть или поднять курс нужных бумаг, решительность, граничащая с хамством, такие качества отличали их.

Для профессиональных спекулянтов, в отличие от обыкновенных посетителей биржи, ценные бумаги являлись не средством размещения капиталов, а лишь объектом получения прибыли от сделок на разнице цен. Сами по себе они были им не нужны. Купля-продажа являлась лишь средством, а главная задача игрока заключалась в создании благоприятной ситуации, способной развернуть ход биржевых торгов в нужное ему русло.

Все могут «короли»?

Одними из наиболее известных людей подобного рода являлись Захарий Петрович Жданов и Игнатий Порфирьевич Манус. Эти незаурядные личности во многом схожи. Обоих считали «королями понижения», способными обрушить курсы бумаг любого отечественного банка или предприятия, их стиль ведения дел был схож, и Жданов, и Манус являлись выходцами из низов.

Первая фамилия З. П. Жданова, родившегося в январе 1867 г. в селе Сменцово Ярославской губернии была Голяшкин. Позже он сменил ее как «неблагозвучную». Манус являлся сыном врача-иудея из города Бендер, который принял православие в сознательном возрасте и стал Игнатием Порфирьевичем. Оба «великих комбинаторов» нашли свое призвание в игре ценными бумагами на столичной бирже, и оба закончили свой земной путь по воле победившей в стране революции.

З. П. Жданов появился в Петербурге в 1903-1904 гг. где развернул бурную финансовую деятельность, балансировавшую на гране с законом. Человек с весьма сомнительной, как и у Мануса, репутацией, к 1917 г. он являлся владельцем капитала, оцениваемого разными людьми в десятки миллионов рублей, но точных цифр уже никто никогда не узнает. Свою карьеру Жданов начал с перекупки драгоценностей и ценных бумаг, обосновавшись в «Кафе де Пари», владелец которого, И. В. Цырин, стал его компаньоном.

Манус начинал с должности агента по финансовой части в правлении Самаро-Оренбургской железной дороги. За 15 лет он сменил несколько мест службы в железнодорожных компаниях, дослужившись до начальника хозяйственной части Царскосельской железной дороги. В начале 1900-х гг. он увлекся биржевой игрой и вскоре стал там фигурой легендарной.

Следующим этапом биржевой карьеры Жданова стало открытие им в 1908 г. банкирской конторы «Захарий Жданов и К°» в доме 28/21 по Невскому проспекту. С этого момента начинается история Жданова-биржевика, так как после своего ареста ОГПУ он вспоминал, что до открытия банкирской конторы «занимался разными делами, соприкасаясь с биржей».

Его попытка войти в постоянные члены Совета Фондового отдела Петербургской биржи была провалена некоторыми членами столичного биржевого общества. Особенность ждановской банкирской конторы заключалась в том, что там клиентам открывали счет при взносе всего 100 рублей, тогда как в других подобных учреждениях минимальная сумма первоначального взноса колебалась от 200 до 5 тысяч рублей. Второй особенностью была возможность приобретать ценные бумаги вскладчину.

За пять лет биржевой деятельности Жданов заработал репутацию ловкого дельца, для которого нет ничего невозможного. Хороший психолог, обладающий железными нервами, он ловко «взвинчивал» и «развинчивал» цены акций и процентных бумаг. Были среди них у Жданова и собственные «фаворитки», то есть бумаги, которым он отдавал предпочтение. Так, акции Ленского золотопромышленного золота на бирже называли не иначе, как «Еленой Захаровной». Жданов сумел поднять курс этой ценной бумаги с тысячи до пяти-шести тысяч рублей.

Кроме того, наш герой не забывал и о рекламе. Под несколькими псевдонимами он выпустил множество брошюр и проспектов тиражами в несколько сот тысяч экземпляров, популяризующих биржевую игру.

В ходе активной биржевой деятельности Захарий Петрович столкнулся с интересами конкурирующих фирм. Наиболее непримиримым антагонистом Жданова на бирже стал банкирский дом «Кафталь, Гандельман и К°».

Манус, как и Жданов являлся «королем понижения», то есть биржевым «медведем». Его приемы биржевой игры даже среди коллег-спекулянтов считались «малоэтичными и не лишенными шантажного характера». Даже став ведущим акционером крупнейших Петербургских банков, Манус не заработал в финансовых кругах ни доверия, ни уважения. Впрочем, он и не стремился к этому.

В отличие от Жданова, Манус был вхож в круг высшей Петербургской бюрократии. Его протеже П. Л. Барк сумел даже занять должность министра финансов. Пользуясь близостью к Г. Е. Распутину, в 1915 г. Манус получил чин действительного статского советника.

Игнатий Порфирьевич поддерживал тесные связи с ведущими издателями страны, князем В. П. Мещерским и редактором «Нового времени» М.А. Сувориным, который весьма успешно стал играть на бирже под его руководством.

Минфин против «черной биржи» Жданова

В 1911 г. у Захария Петровича начались крупные проблемы: министр финансов В. Н. Коковцов назначил проверку его банкирского дома, вскрывшую многочисленные нарушения. На основании результатов ревизии Минфин запретил банкирскому дому «Захарий Жданов и К°» ряд операций.Так, ему запрещался перезалог ценных бумаг и открытие кредитов под обеспечение. Банкиру был предоставлен годичный срок для ликвидации всех своих биржевых дел.

В вину Жданову ставилось то, что он своими действиями обобрал держателей акций многочисленных кредитных учреждений и предприятий, среди которых были Петербургский Частный коммерческий банк, Мальцевские заводы, Товарищество бр. Нобель, Лианозовское товарищество и ряд других.

Жданов не сдался: он обращался к министру с ходатайствами об отмене запрещения и… продолжал заниматься прежними делами. В апреле 1911 г. против него было возбуждено еще одно уголовное дело, проведен ряд обысков в банкирской конторе. Борьба теневого «короля» биржи с властью продолжалась до осени 1912 г., когда Жданов сам ликвидировал дела своего банкирского дома, а на бирже от его имени стали играть несколько доверенных лиц.

Борьба теневого «короля» биржи с властью продолжалась до осени 1912 г., когда Жданов сам ликвидировал дела своего банкирского дома, а на бирже от его имени стали играть несколько доверенных лиц.

И. П. Манус предпринял три неудачные попытки войти в члены Фондового отдела Петербургской биржи. На его пути встал министр финансов В. Н. Коковцов, принявший во внимание представление директора Кредитной канцелярии Л. Ф. Давыдова, указавшего на нежелательность присутствия Мануса в Фондовом отделе «ввиду общеизвестных моральных свойств г. Мануса, его предосудительного прошлого и резко выраженной спекулятивной его деятельности среди дельцов самого темного разбора».

С именем Мануса было связано немало крупных скандалов. Так, в сентябре 1910 г. на бирже произошел конфликт между ним и директором Петербургского Частного коммерческого банка А. А. Давидовым. Манус в резкой форме отказался продать ему две тысячи акций Донецко-Юрьевского металлургического общества, которые предлагал раньше по цене на 25 рублей дешевле официальной котировки. Чтобы успокоить разбушевавшегося Мануса потребовалось вмешательство гоф-маклера В. А. Гетца, в свою очередь, также оскорбленного биржевым дельцом.

Сколько волка ни корми…

Размах биржевых операций, проводимых Ждановым, значительно сократился. Он продолжал безуспешные попытки добиться отмены запрета проведения банкирских операций со стороны министерства финансов. В мае 1914 г. последовало окончательное изгнание Захария Петровича с Петербургской биржи: Совет Фондового отдела постановил исключить З. П. Жданова из действительных членов отдела с 1 июня.

На некоторое время Жданов пропал с биржевого горизонта и отправился в заграничное путешествие. Вернулся он оттуда перед самым началом Первой мировой войны (1914 – 1918) и вновь занялся различными махинациями с ценными бумагами и недвижимостью, цены на которую сильно упали в военное время. Последним крупным делом Жданова перед Февральской революцией стала покупка театра-сада «Аквариум». В период между февралем и октябрем 1917 г. Жданов активно скупал всевозможные ценные бумаги: таким образом он стремился сохранить свои капиталы в условиях стремительного обесценивания рубля.

Манусу приписывали шпионаж в пользу Германии в годы Первой мировой войны. Так, французский посол в России М. Палеолог называл его «главным распределителем германских субсидий». На него, как на члена «немецкой распутинской организации» во время допросов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства указывали А. Н. Хвостов, А. Д. Протопопов, Н. И. Иванов, Д. Н. Дубенской и другие. Впрочем, убедительных доказательств подрывной деятельности Мануса-шпиона предоставить никто так и не сумел.

«Короли понижения» под «красным колесом» революции

Новая власть с подозрением отнеслась к такой одиозной фигуре, как З. П. Жданов. В 1918 г. его задерживали девять раз, но обыски на квартире, во время которых чекисты искали ценности, результатов не дали. На допросах Жданов всячески отрицал свою причастность к каким-либо контрреволюционным организациям, и подчеркивал, что никогда не интересовался политикой.

В очередной раз Захарий Петрович был арестован в ноябре 1919 г. за проживание под чужой фамилией. Арестовали его на хуторе Зверино, где он скрывался с октября 1918 г. Освобожденный из под стражи 17 апреля 1920 г. Жданов активно включился в бурную экономическую жизнь страны в недолгий период Нэпа. В 1921-1922 г. он числился артельщиком в одной из петроградских артелей, но в действительности же продолжал свою деятельность спекулянта-перекупщика. Неутомимый делец скупал аннулированные процентные бумаги, золотые монеты, картины, бриллианты, меха и другие ценности. Картины, среди которых были полотна Врубеля, Репина, Маковского и Тропинина Жданов переправлял за границу при посредничестве своего знакомого через эстонскую миссию.

С 1922 г. Жданов включился в работу очередной «черной биржи». В одной из петроградских гостинец он снял номер, где принимал продавцов валюты и золота. Через посредничество сотрудника Государственного банка Зандберга Жданов имел доступ к важной коммерческой информации. Он играл на курсе золотого червонца, скупал аннулированные акции коммерческих предприятий, котирующихся на иностранных биржах.

Один его знакомый утверждал, что Жданов хвастался ему, что он после революции заработал в десять раз больше, чем отобрали у него большевики.

В последний раз некоронованный биржевой «король» был арестован 16 мая 1930 г. В описи изъятых на его квартире ценностей значились 2013 наименований разных ценных бумаг на сумму один миллион 112 тысяч 475 рублей. На допросах Жданов заявил, что его капитал, составлявший к 1913 г. свыше десяти миллионов рублей, был размещен преимущественно в недвижимости: в Петрограде и области ему принадлежало несколько особняков и дач.

Следователи стремились «расколоть» матерого спекулянта, попавшего в их руки, но тот не уставал повторять, что уже отдал все, что имел и ничем больше не владеет. 2 июня 1930 г. Жданову было предъявлено официальное обвинение, состоявшее из семи пунктов. Он обвинялся в незаконном сбыте различных материальных ценностей за границу, в передаче эмигрантским кругам информации об экономическом положении СССР, изготовлении и распространении антисоветских листовок.

Жданов признал себя виновным лишь частично и был приговорен «тройкой» ОГПУ к десяти годам заключения в концлагере и сослан на Соловки. В 1932 г. его дело было пересмотрено, и Жданов был досрочно освобожден и выслан в Севкрай на три года. С этого времени его следы теряются и о его дальнейшей судьбе ничего не известно.

И. П. Манус был арестован 4 июля 1918 г. в своем доме в Петрограде по адресу ул. Сергиевская, д. 17. как один из членов преступной группы банкиров. Согласно версии следствия, эта группа занималась переправкой за границу различных ценностей. В «органы» поступил также «сигнал», точнее, донос на Мануса от служащего правления Российского Транспортного и страхового общества Н. П. Тулупова. Основное обвинение состояло в укрывательстве и переводе из молодой советской республики значительных денежных средств.

На спасение знаменитого биржевика были брошены значительные силы: от правления общества Юго-Восточных железных дорог до германского генерального консула Брайтера. Родственниками и знакомыми подсудимого было собрано 200 тысяч рублей для его освобождения.

Но все было тщетно. 30 октября 1918 г. Манус был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества «за предложение взятки комиссару дома предварительного заключения, за содействие по освобождению его из-под ареста и за предложение взяток другим служащим дома заключения за разные услуги».

Столь суровый приговор выглядит тем более странным, что в советском законодательстве (декрет от 8 мая 1918 г. «О взятничестве») расстрел за подобные преступления не предусматривался.

Итак, на примере этих двух людей слова о том, что «от сумы и от тюрьмы» зарекаться нельзя нашли свое непосредственное подтверждение. В их истории как в капле воды отразилась судьба целого социального слоя дореволюционной России, который, едва успев народиться, сгинул в водовороте великой русской смуты начала 20 столетия. Нажив многие миллионы и обретя известность и славу (пусть и сомнительную), Жданов с Манусом потеряли все в силу «форс-мажорных» обстоятельств исторического плана. Мы не знаем, о чем думали они у своей последней черты, жалели ли о чем-либо или нет, но жизнь прожили яркую, событий которой хватило бы на несколько других. Каждый из них выбрал свой путь сам и прошел его до конца. Так не будем строго их судить за мнимые и реальные дела и преступления, так как перед судом Вечности все из нас равны.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

Лизунов П. В. Захарий Жданов: судьба «короля биржевых спекулянтов». Экономическая история: Ежегодник. 2006. М., 2006

Лизунов П. В. Санкт-Петербургская биржа и российский рынок ценных бумаг (1703-1917 гг.). Спб., 2004.

История предпринимательства в России. Кн. 1,2. М., 2000.